Книга На задворках вечности. Часть I. Рождение богов - Галина Раздельная

– Думай! – твердил он себе.

Чуть было не налетев на одного из техников, Хорс резко остановился.

Сенат!

Необходимо попасть в сенат, и как можно быстрее! К чёрту протоколы и нормы! По законам военного времени он имеет право требовать ответ от Правителя.

Хорс метнулся к кораблю, но вновь застыл. Что, если он ошибается, и вместо того, чтобы стягивать в одно место как можно больше сил, напрасно потратит время на почти что беспочвенные теории? Да и есть ли связь между вторжением расы Адао, тремя покушениями, похищением Хранителя, убийством адайского генерала и визитом его убийцы в сенат к порогу покоев Аллалгара? Быть может, череда совпадений?

Адмирал мотнул головой. Нет! Слишком сложно для совпадений, но зато просто для переворота. Что, если всего лишь на секунду позволить себе усомниться в Верховном Правителе и поверить в измену? Тогда хоть что-то начинало сходиться. Скажем, Аллалгар в обмен на некие услуги Эн-уру-гала, последнего наследника, обещает тому вернуть трон? Нет. Не то. Обещает ему разделить с ним власть, когда все остальные первые лица государства будут мертвы. Для этого он также нанимает адайцев и отдает тем в задаток все богатства сокровищницы. В комплекс захватчиков приводит специально для этого пришедший туда служить несколько лет назад Эн-уру-гал. Он открывает портал. Адайцы грабят Хранилища, но не успевают сбежать. Зная, что на оставленных в сокровищнице кораблях их ждёт обещанный куш, они вновь готовятся к вторжению, только теперь с другими целями – свергнуть власть. Им не удалось сделать это другим путём: покушение на Канцлера и погоня за кортежем Правителя Александры провалились. Но теперь, когда упавший барьер явил их миру, адайцам более нечего скрываться и медлить с наступлением.

Возможно, Хорс не ошибался, и ему действительно следовало поспешить в сенат. Если Верховный Правитель Аллалгар действительно оказался предателем, заварившим всю эту кашу, пусть защитят того небеса, он выбьет из него признание любым способом, не посмотрев на высокий сан. Он узнает, где готовится новое вторжение…

Хорс рывком остановил одного из помощников.

– Собрать возле штаба как можно больше войск. Подайте сигнал. Быстро! – приказал он.

– Адмирал, воздушно-десантный полк и «Коршуны» задействованы в сражении.

Хорс запоздало дёрнулся, всматриваясь в небо над сокровищницей. Задумавшись, он не заметил, когда небольшое восстание адайцев перешло в бойню, разросшуюся уже по всему внутреннему кольцу комплекса.

– Кто есть поблизости? Живо! – накричал он на парня.

– Только штаб, – ответил помощник.

– Проклятье! – выругался военачальник.

– Какие будут распоряжения, адмирал? – вытянувшись, быстро спросил парень.

Хорс нервно осмотрелся. Если бы он ещё сам знал, какие ему отдавать распоряжения.

Окончательно принимая решение, адмирал развернулся к кораблю.

– Летим в сенат Верховных Правителей! – приказал он.

Глава 23

Чёрный, острый, как миллиарды раздробленных осколков стекла, песок неровными барханами укрывал ссыльную планету ЕН-32. Там, где не было зыбучих безжизненных морей, сверкали своими иглами невысокие хребты гор, подножья их крошились потрескавшимся камнем, устилали равнины толстым слоем гальки, мешая прорасти даже самому стойкому зерну. Каменные водопады с каждым обвалом и сезонными селями вливались в и без того мельчающие водоёмы, загрязняя воду, постепенно превращая небольшую планету в пустынный край. ЕН-32, носившая когда-то название Небесные сады, иссыхала из года в год, не имея уже ничего общего со своим старым именем. Вода и суша неизменно сражались за первенство. Суша наступала, вытесняла другую стихию. Исчезали реки, уходили в землю необъятные озёра, пропадали моря, медленно и неотвратимо отступали океаны, пока не остался лишь один из них, уже прорезавшийся у побережья сотнями островков, готовыми в любой момент слиться с материком.

Ссыльная планета мигала из космоса мутным голубым пятном, как одноглазое чёрное чудовище, неприветливо встречая очередной корабль с преступниками. Тех ссаживали неподалёку от заселённой зоны, выделяли немного провизии, едва на пару месяцев, давали одежду, что-то из лекарств, какие-то инструменты, материалы, и улетали. Навсегда. Осуждённые оставались одни. Те жалкие ресурсы, что им достались, предназначались на первое время, для постройки жилья и пропитания, пока каждый из преступников не находил себе заработок. В этом выбор был невелик. На ЕН-32 добывали редкие алмазы, самоцветы, мыли золото. Раз в месяц прилетали республиканские миссии: обменивали добычу на продовольствие, лекарства, одежду…

Охраны и войск на планете не было уже очень давно. ЕН-32 пестрила анархией группировок, державших в своей власти лучшие рудники. В верхах правили разросшиеся в кланы потомки поверженного режима. Меж ними не утихали стычки, всё время лилась кровь. Любой отрезок плодородной суши, богатых залежей, пресных водоёмов принадлежал им, как и каждый рабочий, проживающий на этих территориях. Так что, оказавшись на планете, преступники вмиг лишались даже тех скудных припасов, что им оставляли конвоиры. Пленников наспех делили между собой представители кланов. Иногда, не сойдясь в интересах из-за сильного раба или красивой женщины, доходило до резни, в которой практически всегда гибли сами «предметы» спора. Тех же, кто чудом переживал делёж, определяли в уже сложившиеся касты. Чаще всего преступники попадали в ад рудников, где и оставались до самой смерти.

Раскинувшая свои щупальца вдоль всех берегов океана анархия крепла с каждым новым поколением, укореняясь, взращивая жестокость, насилие, выискивая пути контрабанды, приторговывая с ближайшими республиканскими заставами, получая лучший кусок, оружие, возможности и всё сильнее затягивая узел рабства, распуская нити вседозволенности. Каторжники сотнями умирали в шахтах, пеклись под раскалённым солнцем, как подкошенные, падали от инфекций и болезней. Их женщины, женщины, а не жёны, прислуживали верхушке, продавались за грош, мыли золото, сами строили дома, рожали и почти сразу же хоронили детей. Их недолговечная красота увядала быстрее цветов, высушенная ветрами, измотанная страхом, пустыми надеждами, одиночеством…

…Он не знал свою мать молодой. Казалось, она всегда была такой: сутулой, печальной седой женщиной, отдавшей земле троих своих детей, отвоевав у смерти лишь его, последнего. Эн-уру-гал не понимал, почему ему удалось выжить. Зачем? Он долго и безнадёжно болел, затухал на глазах матери, а та, растрачивая всю себя, недоедая, стелясь под любого богача, старея, меняя в тяжёлом труде год жизни на день, любыми путями доставала ему лекарство, еду. Постепенно Эн, как его называла мать, начинал крепнуть, болезнь отступала, покидала тело ребёнка. Поборов недуг, выжив, Эн-уру-гал столкнулся с реальностью своего мира. Именно тогда он впервые пожалел, что не умер, ещё будучи в забвении болезни. Отвоёванное для него будущее оказалось преисподней, а он в ней – главным грешником.

Да, планетой правили потомки поверженного режима: правнуки и внуки павших военачальников, ветви старых домов знати, заевшаяся элита Империи, но среди них не нашлось места самой семье Императора. Все обитатели ЕН-32 делились на касты, и лишь одно объединяло раба и господина – ненависть. Потомки бывших подданных истово и люто ненавидели потомков того, по чьей вине все они оказались на этой проклятой солнцем земле. И хоть вина Императора была велика, она не была нераздельной. Но, не сговариваясь, кланы забыли про свой давний взнос. Впредь, лишь семья Эн-уру-гала несла ответственность за случившееся. Их не убили, намеренно оставляя в живых, клеймя каждое поколение, издеваясь, пороча. И с первого своего сознательного дня Эн знал, что живёт в мире, где самый ничтожный раб оставался выше последнего законного наследника великой Империи, выше него.